Впервые я услышал это показавшееся забавным на слух слово «камералка» лет десять назад, когда был на раскопках близ аула Кенетколь Зерендинского района, которые проводила летняя археологическая экспедиция областного центра по охране и использованию историко-культурного наследия.
Тогда я поинтересовался, что оно значит, и мне сказали, что так называют девчат, которые занимаются очисткой и помывкой найденных при раскопках артефактов, а также для наглядности проводили в специальную палатку, где в это время мы как раз застали за этим занятием студенток-практиканток.
А вообще-то правильно человек этой специальности у нас называется камеральщиком. А камералкой наши ребята в просторечии называют между собой и девушку, выполняющую его обязанности, и специальное помещение, где тщательно обрабатываются и хранятся находки археологов до отправки в город.
— поясняет мне археолог центра Дархан Каримов.
Основная цель камеральной работы — это обработка археологических материалов, добытых в экспедиции, для последующей передачи их на постоянное хранение в фонды музея. Она состоит из нескольких этапов — это проверка, промывка, шифровка, нумерация и составление коллекционной описи.
В начале камеральной обработки в лаборатории студенты вынимают пакеты с материалом из коробок и делят их на группы, проверяя наличие на пакетах исходных данных, в число которых входят название памятника, год раскопок, номер сектора и квадрата, глубина и другие сведения. Например, материалы с одного памятника распределяются по секторам, внутри которых это делается по квадратам и глубине. Если материалы представлены подъёмными сборами и их немного, то нужно группировать по географическому принципу. Материалы с одного археологического микрорайона лучше держать вместе.
Затем определённые группы материалов выдаются студентам, проходящим практику на камеральной обработке. Это делается для того, чтобы, если материал выпадет из пакета при мытье, или будет потерян пакет, проще было определить его «адрес». Нужно помнить, что незашифрованный материал потеряет всякую научную ценность, если он будет безвозвратно отделен от своего пакета, коробки, т.к. на этом этапе камеральной обработки лишь на пакете указан его «адрес». Руководитель же определяет, какой материал стоит промывать, а какой нельзя. Нельзя, к примеру, мыть железные предметы, быстро подвергающиеся коррозии и ржавлению, что ведёт, соответственно, к их преждевременной утрате. Чистить железные предметы лучше мягкой щёткой. Хрупкие вещи также не стоит мыть.
Первая задача, стоящая перед камеральщиком, тщательно промыть артефакты, очистить их от посторонней грязи. Для этого ему необходимо выделить рабочее место и инструменты: ёмкости для воды, щётки, тряпки. Для мытья, к примеру, лучше подходят старые зубные щётки. Следует объяснить студентам, как нужно обращаться с тем или иным археологическим материалом. Например, древнюю керамику лучше долго не мочить в воде и не применять для её промывки грубые щётки. Не стоит долго тереть щёткой внешнюю поверхность керамики — она может рассыпаться. В любой керамике в составе теста имеется песок, поэтому керамику с большой примесью песка лучше щёткой не промывать вообще. Категорически запрещается мыть археологический материал над раковиной, во избежание утери каких-либо его фрагментов. Камеральщики должны знать, что каждый добытый в трудных полевых условиях материал, пусть даже очень мелкий и с виду невзрачный, важен для науки. Основное правило при мытье археологического материала — это то, что помытые артефакты должны быть положены в свой пакет. В противном случае никто не сможет чётко определить, из какого именно они были вынуты.
Второй этап камеральной обработки — это шифровка. Она проводится с помощью чёрной туши и перьев. У каждого археологического материала есть свои особенности — шершавость, гладкость, впитываемость, прочность и т.д. и о них следует помнить. Шифр не должен быть большим и слишком жирным, чтобы не портить общий вид артефакта. Он должен содержать самые основные сведения о том, где, когда и в каких условиях был найден этот предмет. Это своего рода «паспорт» материала. Особенно тщательно следует шифровать керамику. Она хорошо впитывает тушь, при этом отмыть шифр с неё бывает очень трудно, не повредив внешний слой, если эта керамика имеет большую примесь песка.
Если по каким-либо причинам артефакт будет изъят из коробки или пакета на длительное время, то потом по шифру можно легко определить, из какой археологической коллекции он происходит. В случае если имеется несколько памятников с одним названием, но разным числовым кодом, то такой код также важен. Название памятника при шифровке обычно сокращается и выглядит в виде дробного шифра.
Артефакты, собираемые при раскопках, как правило, делятся на индивидуальные и массовые. Массовыми находками являются фрагменты керамики, костей, шлаков и т.д., которые исчисляются сотнями и тысячами. К индивидуальным же относятся целые изделия или фрагменты вещей из кости, камня, железа или бронзы. Такие артефакты важны при подготовке отчёта для полной картины исследованного объекта и должны быть включены в коллекционную опись.
Третий этап камеральной обработки материала — его нумерация. Каждый артефакт, поступающий на хранение в музей, перед его описанием должен получить порядковый номер. Весь материал, найденный в один полевой сезон, должен иметь сквозную нумерацию. От правильной нумерации, её продуманности во многом зависит эффективность составления коллекционной описи. Произвольная нумерация сильно затрудняет составление описи археологических коллекций.
Заключительный четвёртый этап камеральной обработки — составление коллекционной описи. Как правило, данные в нее заносятся параллельно с шифровкой. В ней характеризуется количество, состав находок и «адрес» каждого артефакта из раскопок.
Фактически камеральщик — это помощник археолога №1 и, по сути, по своей значимости второй человек после него в полевой экспедиции.
— говорит в заключение Дархан Магазович.
И к тому же он бесплатный, потому что его труд не оплачивается. Я, к примеру, в этом году третий полевой сезон подряд выполняла обязанности камеральщика и доплаты за это не получаю — не положено. Но, несмотря на это, делаю я это с удовольствием, привлекая к этой интересной работе студентов-практикантов исторического факультета наших вузов — Кокшетауского госуниверситета им. Ш. Уалиханова и Кокшетауского университета им А. Мырзахметова. Для них работу камеральщика следует считать обязательным элементом летней практики, ведь, благодаря ей, ребята постигают азы будущей профессии археолога. Поэтому каждый сезон я набираю себе ассистентов из числа студентов. Сначала приглядываюсь к ним во время раскопок, подмечаю, кто и как работает, выделяю для себя тех, кто делает это с интересом, с любознательным огоньком в глазах, задает старшим товарищам вопросы, стараясь как можно больше узнать о секретах работы археолога.
— весело улыбаясь, вступает в нашу беседу инспектор центра Гаухар Сарсекова.
А для работы камеральщика человеку надо быть предельно аккуратным, осторожным, внимательным, педантичным во всех мелочах. А еще эта работа требует от ребят ювелирной точности при обработке найденного археологического материала и, к примеру, развитого чувства пространственного воображения при склеивании осколков керамической вазы или горшка.
Хочу сказать, что среди наших студентов-практикантов всегда находится немало тех, кто с удовольствием выполняет работу камеральщика, нередко ребята сами подходят ко мне и просят привлечь их к ней. В этом году, к примеру, особенно хорошо проявили себя первокурсники истфака КГУ им. Ш. Уалиханова Камилла Бостанбаева, Акмаржан Байгали и Аслан Абуталипов. Все наши практиканты научились грамотно работать с инструментами камеральщика и археолога — различными кисточками, шпателем, щетками, клеем «Момент», другим инструментарием. Так что можно сказать, что они заложили для себя надежную основу в практическом освоении азов и секретов нашей профессии.
В свое время мы все проходили через это, выполняя обязанности камеральщика, которые обязан знать и выполнять каждый археолог, ведь именно он перед началом раскопок проводит инструктаж со студентами-практикантами. Помнится, когда я сам десять лет назад был на практике на раскопках в урочище Кошкарбай близ Кенетколя, обязанности камеральщика исполняла сотрудница нашего центра Роза Кенжебекова. Именно ей тогда довелось обрабатывать артефакты, обнаруженные в могиле женщины-шаманки, о которых писали в те дни все газеты. А среди них была и такая интересная находка, как камень с углублением, где находились краски, которые, видимо, наносились ею на лицо и тело перед исполнением религиозных обрядов, это было что-то вроде современной женской косметички. А вот сегодня Роза Нусипкалиевна Кенжебекова работает в столице экспертом научно-исследовательского центра «Касиетті Казахстан» при Национальном музее РК. Так что работа камеральщика всем нам дает «путевку в жизнь», являясь первой ступенькой в нашей такой нелегкой и такой интересной профессии археолога…
— говорит руководитель летней экспедиции, главный инспектор центра Серик Искаков.
