Слова этой студенческой песни из далёких восьмидесятых, когда мы на журфаке Свердловского университета в перерывах между сессиями пели под гитару, читали стихи и рассуждали о своей будущей профессии, которой решили посвятить свою жизнь. Профессии сложной и ответственной, требующей не только полной самоотдачи, но и высокого профессионализма, знания дела, неравнодушия, человечности и, конечно же, таланта. Без таланта журналиста не получится, будет просто пишущий что- то на заданную тему человек, и все. Талант даётся свыше, это — когда пишешь сердцем и не иначе… Иначе просто не можешь.
В своей жизни таких журналистов встречала немало. Хотя тех, других, было тоже немало, которые писали как надо и что надо, но это никого не затрагивало, не цепляло, не трогало душу. Причем, они преуспевали и даже кичились этим, что они такие правильные.
Но они были и нет. А вот талантливых профи помнят и читатели, и их ученики. Кокчетавский (была такая область и очень жаль, что ее нет сейчас) облтелерадиокомитет, где я начинала работать, был богат на таланты, он практически состоял из одних талантов. Было похоже, что иных туда и не брали или те, другие, просто быстро отсеивались. Поскольку так напряжённо работать, практически всегда «с колес» и в эфир, да ещё, чтобы это было интересно и тебя слушали, а иначе — никак, могли только действительно одаренные профи. Возглавлял новостную редакцию Георгий Бурлаченко, человек- энциклопедия. Казалось, не было того, чего он не знал, где и что происходит или произойдет. И информации его были просто шедеврами. Ни одной пустой, общей фразы, и сразу то, что действительно было интересно и полезно — суть того, что, где, когда и почему произошло. И все очень коротко и содержательно. На его столе слева всегда стояла картотека, которую он пополнял информацией о том или ином значимом объекте. И это был настоящий кладезь для тех, кто собирался писать о том или ином хозяйстве или предприятии.
Ещё более широкую информацию собирал другой профессиональный журналист, корреспондент республиканского радио, Петр Шкрыль. У него такой информацией были просто забиты шкафы. И все отсортировано, по карточкам, и самое важное. Что очень облегчало работу над материалом, помогало быстро войти в суть, создать тот макет знаний, без которого не обойтись, ибо форма без содержания — пустышка.
Эти асы учили начинающих журналистов основе — уважению к фактам и истории.
В молодежной редакции работали два просто фантастически талантливых журналиста Сергей Зыков и Слава Сухов. Выпускник Ленинградского университета Сергей Зыков являл собою неиссякаемый фонтан идей и предложений. Это он в те годы создал очень популярную молодежную программу ‘Юность Синегорья», ее слушали все. Сколько интереснейших людей он открыл! А как умел увидеть в них самое главное, сокровенное, что и есть истинная душа человека, приоткрыть ее. Скольких талантов выявил из самых отдаленных глубинок! Причем, делал он это непоказно, в его передачах все происходило как само собой разумеющееся, естественно и как- то радостно, он все делал с радостью. Мог до утра создавать свой новый шедевр, оттачивая всё в нём, каждую фразу, сопровождая мелодией и звуками, пением птиц — чтобы все было как в жизни. И это восхищало. Мы все стоя слушали его передачи, затаив дыхание.
А Слава Сухов был поэтом, его стихи и песни были сродни есенинским, такие же лиричные и естественные. И передачи его на радио были тоже особенными, их язык и стиль отличались от всех других сразу, брали за душу с первой фразы и уже не отпускали.
И в казахской редакции работал тогда талантливейший и очень душевный человек, Карим Ильясов. Поэт, композитор, певец, журналист, его передачи учили мудрости и звали к высокому в жизни каждого человека. Его слово айналайын, которое он неизменно говорил, не обижая, всем представительницам женского пола радиокомитета, мы знали наизусть, и то, что это не просто комплимент, а очень возвышенное слово и нас оно всех поднимало даже в своих собственных глазах.
Возглавлял облтелерадиокомитет тогда тоже очень талантливый журналист, человечный и понимающий, Ауэз Утеев. Он был из тех руководителей старой школы, которые умели видеть в журналисте главное и ценить это. Он собирал к себе самых одаренных и знающих дело людей, всегда поддерживал их, и потому радио при нем было на такой высоте, что его слушали все, стараясь не пропустить ни один выпуск. Сам много работал и много писал, его всегда можно было видеть пишущим, казалось, ему не хватало времени.
Телередакцию возглавлял у нас тогда Геннадий Сытых, это был не просто талантливейший журналист, это был человек — оркестр, универсал, знающий и умеющий, казалось, все. Он сам был и режиссер, и оператор, и журналист. В те первые годы тележурналистики иначе просто и не могло быть. Молодые журналисты смотрели на него, как на сошедшего с Олимпа, то новое, что он внедрял и как умел это подать, было для нас фантастикой.
Добавлю ещё, что в коллективе не было равнодушных людей даже из технического персонала, все были так увлечены делом, что на часы никто не смотрел, могли монтировать и озвучивать передачи в цехе столько, сколько это было нужно, доводя до совершенства. Главный инженер Алексей Гомозов, человек в годах, спокойный и уравновешенный, был таким профессионалом, что мог, казалось, найти выход из любой самой сложной ситуации, коих в те времена случалось немало. И всегда в трудные моменты, словно волшебник всех нас выручал, за что мы однажды прозвали его «золотце» и по-другому уже не обращались.
Диктором на радио была тоже очень неординарная и умнейшая женщина Рита Козлова, ее неповторимый красивый голос тоже играл свою немалую роль во всей нашей редакционной жизни, он успокаивал и настраивал на все самое лучшее и доброе, а это тоже талант, не каждому данный.
Коллектив весь, от водителя до руководителя был одной командой, не просто слаженной, а очень профессиональной и сильной, каждый был на своем месте неповторим и универсален, обладал и талантом, и выдержкой. Не зря упомянула водителя, именно он, наш водитель, Николай Красноштанов, пожилой уже человек, прошедший войну, не растерялся в трудный момент и спас нас всех от неминуемой гибели, когда мы возвращались с телеэфира. Телестудия была тогда прямо на телевышке, на самой высокой горе города, и ранней зимой ее покрыл такой гололёд, что наш старенький автобусный пазик повело. Он вполне мог скатиться с огромной высоты вниз, но выдержка и хладнокровие водителя оказались решающими: буквально висящих нас над пропастью он отвёл от беды, жёстко вывернув руль автобуса на дорогу.
Что ещё очень важно, в коллективе таком вот, состоявшем из одаренных профессионалов, людей человечных, неравнодушных и пишущих сердцем, не было ссор и не было предателей. Мне повезло, что я начинала в таком коллективе и в такой здоровой творческой атмосфере. Это дало мне силы выдержать многие последующие удары судьбы. И предателей, и предательства. Я всегда знала, что есть и в творческой, очень разношерстной среде, настоящие люди и настоящая жизнь, светлая и незамутненная.
По крайней мере, я её видела, и я в ней жила. Значит, она может быть такой.
Не зря упомянула и роль мудрого и пишущего руководителя. Как только пришли другие времена и другие руководители, коллектив как-то сам собой распался: кто уехал, кто перешёл на другую работу, а кто и совсем… в никуда, ушел из журналистики раз и навсегда. А все потому, что стали приветствоваться сплетни, доносы друг на друга, заданные или откровенно заказные материалы и творчество стало уходить на задний план, а затем и вовсе исчезло… И какая тут журналистика? Так, официоз, показуха, отчёты. Кому это нужно? Так бесславно и как само собой разумеющееся в годы перестройки и расформирования области канула в вечность эпоха радио. Но осталась память. Остались добрые имена и взлет головокружительного творчества журналистов восьмидесятых, зародивший в душах людей дух романтизма и веры в лучшее. Когда родилась самая лучшая песня о нашем городе: «Ты в Кокчетав приезжай, увидишь здесь наяву добро и щедрость людей, над головой синеву…».
Мы любили свой родной край, воспевали его и романтизировали, ехали на перекладных и шли километры пешком, чтобы написать очерк о самом лучшем, как нам казалось, своем герое. О живущих в глубинке людях, не потерявших своего высокого назначения и создававших сказку для всех окружающих. О том, как на глазах вырастали прекрасные сады, строились новые села, где и дома добротные, и дворцы культуры, фонари на улицах и фонтаны в центре, как переливались, отливая золотом моря пшеницы там, где ещё вчера была голая степь.
Романтики восьмидесятых, мы остались ими по жизни, и это про нас, не прагматичных бессеребренниках и порой сказочниках, витающих в облаках, ещё и сейчас говорят, «все люди, как люди, а ты журналист…».